Сент-Ронанские воды - Страница 104

104

— Не отрекайся от меня, Клара, — ответил граф. Как теперь отличались тон его и манеры от тех, которыми восхищалось в нем светское общество! Сейчас голос и облик его были торжественны, трагичны и почти суровы, как у судьи, произносящего приговор над преступником. — Не отрекайся от меня, — повторил он. — Я — твой рок, и только от тебя зависит, будет он благостным или горьким.

— Как смеете вы это говорить? — сказала Клара, и глаза ее загорелись гневом, хотя побелевшие губы дрожали от страха. — Как смеете вы это говорить, зная, что над нами то же небо, которым вы торжественно поклялись, что никогда больше не увидите меня без моего согласия?

— Клятву я давал на определенном условии: Фрэнсис Тиррел, как он себя именует, клялся в том же самом, а разве он с тобой не виделся? — Граф устремил на нее пронзительный взгляд. — Он виделся с тобой, ты не смеешь этого отрицать. Почему же клятва, которую он разорвал, как паутину, для меня должна быть железной цепью?

— Увы! Мы виделись лишь мгновение, — сказала мисс Моубрей, пав духом и опустив голову.

— Пусть хоть двадцатую долю мгновения, пусть хоть самую ничтожную долю, на какую можно делить время, и все же вы встретились, он видел тебя, ты говорила с ним. Так и меня ты тоже должна увидеть, тоже должна выслушать! Не то я сперва предъявлю свои права на тебя перед лицом всего света, а защитив их, разыщу и уничтожу проклятого соперника, дерзнувшего посягнуть на них.

— Как можете вы это говорить? — повторила Клара. — Как можете вы разрывать эти естественные узы? Есть ли у вас сердце?

— Есть, и оно будет мягче воска, едва ты выкажешь малейшую прихоть — только бы ты согласилась восстановить справедливость. Но даже гранит, даже самое твердое вещество в природе не поспорит с ним в твердости, если ты станешь упорствовать в бесплодном сопротивлении. Клара Моубрей, я — твой рок.

— Нет, гордец, — произнесла Клара, поднимаясь с места. — Бог не даст даже одному черепку разбить другой без своего святого соизволения судьба моя в руках господа, а против его воли даже воробей не упадет на землю. Уйди, я сильна своей верой в помощь божью.

— Ты это искренне говоришь? — спросил граф Этерингтон. — Сперва поразмысли, чего ты можешь ждать. Я не какая-нибудь сомнительная или двусмысленная личность, Тебе предлагается не просто имя мужа, я сулю тебе не убогую участь в безвестности и нужде, с боязнью прошлого и тревогой о будущем. Кроме того, было время, когда ты благосклонно отнеслась бы к подобному сватовству. Сейчас я занимаю высокое положение среди знатных людей страны, я предлагаю тебе, как своей жене, разделить и честь, выпавшую мне на долю, и подобающее богатство. Твой брат мне друг и благосклонно относится к моему сватовству. Я подниму из праха и снова сделаю знаменитым ваш древний род. Жить ты будешь согласно своим желаниям, даже капризам. Моя самоотверженность настолько велика, что я, если ты будешь настаивать на столь суровой мере, позволю тебе поселиться отдельно от меня, жить своим собственным домом и обещаю не вмешиваться в твою жизнь, пока моя преданная любовь и неизменная заботливость не победят твою непреклонность. На все это в будущем я согласен. То же, что между нами происходит, должно быть сокрыто от общества. Но ты станешь моею, Клара Моубрей!

— Никогда, никогда! — ответила она с возрастающей горячностью. — Я могу лишь повторить свой отказ, но он будет обладать всей силой клятвы. Ваше положение для меня — ничто, ваше богатство я презираю. Ни по шотландским законам, ни по законам естества брат мой не имеет права принудить меня к замужеству. Мне ненавистно ваше предательское поведение и мерзки выгоды, которые вы рассчитываете получить благодаря ему. А если бы закон и отдавал вам мою руку, то вы получили бы руку мертвой.

— Увы, Клара, — сказал граф, — ты тщетно бьешься в сетях. Но сейчас я больше не буду настаивать: мне предстоит еще другая встреча.

Он уже собирался уходить, но тут Клара, рванувшись вперед, схватила его за руку и тихим, внушительным голосом повторила заповедь:

— Не убий!

— Не опасайся насилия с моей стороны, — отозвался лорд мягким тоном, пытаясь удержать ее руку, — оно может быть только следствием твоей суровости. Фрэнсису ничто с моей стороны не грозит, разве что ты будешь очень уж неблагоразумна. Дай мне лишь то, в чем ты не можешь отказать ни одному приятелю твоего брата, — возможность видеться с тобой время от времени, сдержи хотя бы немного свое неодолимое отвращение ко мне, и я тоже удержу в границах мой справедливый гнев, который иначе будет неукротим.

Клара освободила свою руку и, отпрянув, ответила:

— Над нами небо, которое рассудит, кто из нас двоих прав. Вы злоупотребляете предательски захваченной властью, вы разбиваете сердце, никогда не сделавшее вам зла, вы ищете брачного союза с несчастной, единственное желание которой — обвенчаться с могилой. Если брат мой приведет вас сюда — ничего не поделаешь, и если появление ваше может предупредить кровавое и противоестественное насилие — пусть будет так. Но моего согласия на ваши посещения нет. И если бы мне дан был выбор, то пусть бы мои глаза ослепли на всю жизнь, только бы им не видеть вас, и пусть бы уши мои засыпала могильная земля, только бы им не слышать ваш голос!

Граф Этерингтон с горделивой улыбкой ответил:

— Даже это, сударыня, я выслушаю без гнева. Как тщательно ни стараетесь вы, чтобы в согласии вашем отсутствовали малейшие признаки любезности и дружественности, я принимаю разрешение посещать вас — ибо так я понимаю ваши слова.

104