Сент-Ронанские воды - Страница 114

114

Но предположим, у означенной леди настолько дурной вкус, что она заартачится и отвергнет меня тем не менее я думаю, что ее благополучие или душевное спокойствие так же дорого Мартиньи, как Гибралтар испанцам, и что он пойдет на любые жертвы, чтобы только я прекратил свои домогательства. И вот мне нужен человек, который в качестве моего доверенного лица войдет в сношения с этим субъектом, ибо не стану отрицать, что если я буду вынужден лично общаться с ним, у меня может внезапно пробудиться прежнее желание перерезать ему горло. Поэтому приезжай немедля и помоги мне. Приезжай — ведь ты меня знаешь: услуги я без награды не оставляю. Скажу точнее: проявив верность мне в этом деле, ты получишь возможность выкупить некую неприятную закладную, не прибегая к услугам племени Иссахарова. Приезжай поэтому без дальнейших оговорок и дальнейшего промедления. Даю тебе слово, что предназначенная тебе в этой драме роль не таит в себе ни риска, ни срама.

Кстати о драме. Тут была сделана жалкая попытка устроить в обглоданном крысами доме Моубрея нечто вроде театрального представления. Внимания достойны были две вещи. Первая — что я утратил всю свою хваленую храбрость и в решительный момент предпочел бежать с поля битвы, чем предстать перед мисс Кларой Моубрей. В этой связи прошу тебя заметить, что я личность необыкновенно скромная и деликатная, а вовсе не буян и забияка, каким ты меня изображаешь. Второй примечательный факт — более тонкого свойства, ибо касается некоей прекрасной дамы, видимо решившей броситься в мои объятия. Мы, люди умные, образуем своего рода удивительное франкмасонское братство: просто поражаешься, как это мы сразу находим общий язык с заброшенными женами и обиженными дочерьми. Если ты не приедешь сразу, то, без сомнения, не получишь одну из тех наград, которые я тебе обещал в прошлом письме. Ни один школьник не припрячет для товарища пряник без того, чтобы не сгорать желанием самому откусить хоть кусочек. Так что если ты не появишься и не проследишь за своими интересами, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Что до меня, то перспектива такой интрижки не столько радует меня, сколько смущает, — ведь мне предстоит немедленно заняться дельцем несколько иного свойства. Загадку эту я разъясню тебе при встрече.

Заканчиваю свое длинное послание. Если побуждения, по которым я действовал, вполне ясны, подумай, в каком сложном переплете обстоятельств оказался я по воле судьбы и как много зависит, естественно, от случайностей.

Вчера я, можно сказать, начал осаду, ибо предстал перед Кларой. Прием был не слишком любезный, что не столь важно: я другого и не ожидал. Вызванный моим приходом страх оказал на нее такое действие, что она согласилась терпеть мои посещения в качестве гостя своего брата, что уже является известным успехом. Она привыкнет видеть меня и с меньшей горечью станет вспоминать о сыгранной мною с ней шутке. С другой стороны, та же сила привычки избавит меня от некоего неприятного чувства вроде угрызений совести, которое поднимается во мне всякий раз, как я на нее смотрю. Adieu! Будь здоров. Братски твой Этерингтон».

Глава 27. ОТВЕТ

Посланец, ты приносишь ценный груз:
Селитру с серой. Не было бы взрыва!
Старинная пьеса

«Я получил оба твои длинные письма, дорогой мой Этерингтон, и прочел их с величайшим изумлением и величайшим интересом. То немногое, что я ранее знал о твоем шотландском приключении, было отнюдь не достаточно для того, чтобы подготовить меня к истории, столь злосчастно запутанной. По-видимому, igi fatuu, который, как ты говоришь, главенствовал в жизни твоего отца, правит судьбами всего вашего дома — так необычайно и странно все, что ты мне сообщил. Но 'imorte ! Этерингтон, ты был мне другом, ты поднял меня, когда я был повержен в прах, и, что бы там обо мне ни думал, я весь к твоим услугам — больше из благодарности за прошлое, чем в надежде на будущее. Я не мастер на длинные речи, но в сказанном ты можешь быть уверен, пока я Гарри Джекил. Ты заслужил мою привязанность, Этерингтон, и она с тобой.

Может быть, я полюбил тебя даже больше с тех пор, как узнал о твоих затруднениях: прежде, дорогой мой Этерингтон, ты был до такой степени предметом зависти, что не мог быть до конца предметом любви. «Вот ведь счастливчик!» — таков был припев у всех, упоминавших твое имя. Еще бы! Положение, средства, чтобы его поддерживать, везение вполне достаточное для того, чтобы восполнить любую брешь, которую ты делал в своих доходах, довольно ума, чтобы использовать это везение или же заменить его, когда оно тебе все же изменяло… Карта тебе шла такая, словно ты ее выбирал, кости падали так, словно ты им подсказывал. Шар у тебя устремлялся в лузу, словно по велению твоего взгляда, а не от удара кием. Ты, можно сказать, вел фортуну на поводу, и не будь ты вполне порядочным человеком, легко было бы заподозрить, что удаче твоей несколько помогает искусство. Пари ты всегда выигрывал, а если делал ставку на скачках, можно было с уверенностью назвать лошадь, которая первой придет к финишу: это всегда бывала та, на которую ты больше всего поставил. На охоте ни один твой выстрел не пропадал даром. А женщины! Со своей наружностью, манерами, фигурой и прежде всего даром речи — каких только опустошений не производил ты в их рядах, праведный боже! И все это время над головой твоей висел дамоклов меч! Положение твое было под сомнением! Богатство — непрочным! А везение, не изменявшее тебе во всем другом, равно как и непререкаемый успех у женщин, покинуло тебя именно теперь, когда ты вознамерился заключить союз на всю жизнь, союз, которого требует забота о благосостоянии! Этерингтон, я в полном изумлении! Моубреевское дело, а также ссору с этим Тиррелом, или Мартиньи, я всегда считал большой неприятностью, но все же был очень далек от того, чтобы подозревать, насколько сложны твои затруднения.

114