Сент-Ронанские воды - Страница 134

134

В этот момент в комнату как раз входил камердинер его милости. Это был не лишенный важности, учтивый и уже немолодой человек с бледным лицом, темными задумчивыми глазами, говоривший мало и неторопливо и весьма старательно исполнявший все свои обязанности.

— Солмз… — начал лорд Этерингтон и сразу же запнулся.

— Милорд…

Наступило молчание. Затем лорд Этерингтон опять сказал «Солмз», а слуга ответил «Слушаю, ваша милость», и снова последовала пауза, пока граф, словно опомнившись, не произнес:

— А, вспомнил, что я хотел сказать — насчет доставки почты. Здесь она, кажется, приходит нерегулярно?

— Довольно регулярно, милорд, если речь идет о гостинице, но жители деревни получают письма с перебоями.

— А почему, Солмз? — спросил его милость.

— Старуха, хозяйка маленькой гостиницы в деревне, в плохих отношениях с женой начальника почтовой конторы: одна не желает посылать за письмами, другая не позволяет приносить их в деревню, так что на пути от почты до деревни письма то теряются, то доставляются не по тому адресу, а иногда их возвращают обратно на главный почтамт.

— Я не хотел бы, чтобы это случилось с одним пакетом, который должен на днях прийти он уже мог бы сейчас находиться здесь, а может быть, придет в начале той недели. Это от одного осла-формалиста, честного квакера, который адресует мне письма, пользуясь моим личным именем и фамилией — как Фрэнсису Тиррелу. Он вполне способен перепутать и название гостиницы, а я не хочу, чтобы пакет попал в руки мосье Мартиньи — вы ведь знаете, что он проживает где-то по соседству? Проследите за тем, чтобы пакет благополучно дошел до меня, Солмз, без шума, понимаете? Потому что люди способны вообразить, будто я хочу получить не мне адресованное письмо.

— Я отлично понимаю, милорд, — сказал Солмз, и бледное лицо его совершенно не изменилось, хотя он прекрасно понял, какой именно услуги от него ждут.

— Вот деньги, чтобы выкупить пакет на почте, — сказал граф, суя камердинеру в руку крупный банковый билет, — а сдачу вы оставите себе на всякие случайные расходы.

Эти слова тоже были поняты как должно. И Солмз, слишком тонкий и осторожный человек, чтобы показать свою проницательность или проявить неуместную благодарность, положил банковый билет в бумажник и заверил милорда, что его распоряжение будет выполнено совершенно точно.

— Вот настоящий конфидент: за деньги он сделает все, что мне нужно, — произнес в полном восторге лорд Этерингтон. — Никаких требований довериться ему или давать объяснения, никаких попыток сорвать покров, которым, словно газовым шарфом, прикрыто тонкое дело. Все мои мотивы он принимает за arget comtat нужно только, чтобы они подкреплялись самым лучшим доводом, то есть тем же arget comtat. Но и тут я полностью никому доверяться не намерен: как мудрый полководец, я сам выйду на разведку.

Приняв такое решение, лорд Этерингтон надел сюртук и шляпу и, стремительно покинув свои апартаменты, направился в книжную лавку, служившую одновременно почтовой конторой и библиотекой. Находясь в самом центре гулянья (как именовалась широкая, обсаженная деревьями улица, ведущая от гостиницы к источнику), она являлась самым подходящим местом встречи для всевозможных сплетников и бездельников.

Появление графа вызвало, как всегда, сенсацию среди гуляющих на бульваре. Но — нашептывала ли ему это уязвленная совесть или же для такого впечатления были какие-то настоящие причины — он не мог не подумать, что встречают его нынче с какой-то сдержанностью. Его привлекательная внешность и непринужденные манеры производили обычный эффект, и все, с кем он заговаривал, принимали его внимание как честь. Однако никто не предлагал, как это бывало раньше, пройтись с ним вместе или присоединиться к компании. Казалось, что он является скорее предметом внимательного наблюдения, чем одним из обычных членов общества. И, желая избежать любопытных взглядов, которые начинали его смущать, он завернул на маленькое торжище новостей и литературы.

Он вошел незамеченным, как раз когда леди Пенелопа только что закончила чтение каких-то стихов и теперь толковала их со всем пылом femie avate, хранящей в памяти нечто такое, чего не повторяют более одного раза.

— Копию? Разумеется, нет! — долетело до ушей лорда Этерингтона из группы, центром которой являлась ее милость. — Честь прежде всего: я не могу предавать беднягу Четтерли кроме того, его милость — мне друг и человек знатный, так что нельзя… У вас этой книги нет, мистер Потт? Вы не получили Стация? Никогда у вас не найти того, на что хотелось бы взглянуть.

— Мне очень жаль, миледи, но сейчас ни одного экземпляра нет. Я жду несколько штук в посылке следующего месяца.

— «Пока отсутствует» — ваш неизменный ответ, мистер Потт, — заметила леди Пенелопа. — Кажется, если бы я спросила у вас самое последнее издание корана, вы бы сказали, что оно поступит в следующем месяце.

— Право же, не могу сказать, миледи, — ответил мистер Потт. — Нигде еще не видел объявления о выходе этого произведения. Но не сомневаюсь — если вообще в этом могут быть сомнения, — что в следующем месяце экземпляры поступят ко мне.

— Книжные запасы мистера Потта всегда aulo ot futurum, — сказал мистер Четтерли, только что вошедший в лавку.

— Ах, это вы, мистер Четтерли? — воскликнула леди Пенелопа. — Вы будете повинны в моей смерти. Нигде не могу я найти эту «Фиваиду», где Полиник и его брат…

— Тес, миледи, тес! Ради всего святого! — промолвил поэт-священник, бросив взгляд в сторону Этерингтона. Леди Пенелопа поняла и умолкла. Но она сказала совершенно достаточно для того, чтобы привлечь внимание путешественника Тачвуда: он поднял голову от газеты, которую читал, и, не обращаясь ни к кому из присутствующих в отдельности, воскликнул тоном, полным презрения к географическим познаниям леди Пенелопы:

134