Сент-Ронанские воды - Страница 36

— Верно, верно, Мик, — так же шепотом ответил ему лэрд. — Теперь благодаря вам мне становится понятно, почему он все время так не нравился мне. Я чувствовал, что это какой-то проходимец. Ну, я выведу его на чистую воду, попомните мое слово!

— Тише, тише, погодите, Сент-Ронан! Помалкивайте пока. Ведь я возбудил процесс по желанию вашего батюшки перед сессией суда, но только старый помощник шерифа оказался на стороне этого мальчишки, и некоторые судьи посчитали, что парни нечаянно забрели на пустошь. Поэтому добиться решения в нашу пользу не удалось. У вашего отца тогда разыгралась подагра, а мне не хотелось тревожить его. Я боялся, как бы их не оправдали вчистую, и предпочел отложить разбор дела. Так что, Сент-Ронан, тут вам лучше действовать осторожно — в суд-то их вызывали, да ведь не осудили же.

— А нельзя ли снова поднять дело? — спросил мистер Моубрей.

— Фью! Нет, теперь пиши пропало уж лет шесть-семь, как оно прекращено за давностью. Да, Сент-Ронан, это просто позор, что применение законов об охоте, которые остаются последней защитой помещиков от посягательств низшей братии, ограничено такими короткими сроками. Браконьер может себе скакать взад-вперед, словно блоха под одеялом, — прошу прощения, сэр, — да носиться сорокой из одного графства в другое, как ему заблагорассудится, и если вы не поспеете придавить его в тот же миг, так кушайте на здоровье одни отмены и давности.

— В самом деле, позор, — громко сказал Моубрей, отворачиваясь от своего агента и наперсника и обращаясь ко всему обществу, но при этом в упор глядя на Тиррела.

— Позор, сэр? — переспросил Тиррел, почувствовав, что замечание относится именно к нему.

— Позор, что на наших угодьях развелось столько браконьеров и бродяг, сэр, — ответил сент-ронанский лэрд. — Я даже сожалею, что разрешил строить поселок у источника, как только вспомню, сколько из-за этого бродяг с ружьем за плечами является в мои владения.

— Да что вы, Сент-Ронан! — вскричал муж закона. — Не разрешить строить поселок у источника! Да на что была бы тогда похожа вся здешняя округа, хотел бы я знать? Таких перемен, такого процветания не видали здесь с сорок пятого года! Нет, нет, из-за браконьерства и воровства дичи Сент-Ронанские воды бранить нечего. Всем этим сбродом мы обязаны Старому городку. У нас на водах против беззаконной охоты имеются определенные и строгие правила.

— Понять не могу, — сказал сквайр, — почему мой отец решил продать старый постоялый двор той ведьме, что держит его из пустого упрямства и пригревает у себя всяких браконьеров и бродяг. И зачем ему понадобилось учинить такую глупость?

— Вероятно, вашему отцу понадобились деньги, сэр, — сухо сказал Тиррел. — А у моей почтенной хозяйки миссис Додз они нашлись. Вам, наверно, известно, что я остановился там?

— О сэр, — с презрительной учтивостью отвечал Моубрей, — как вы сами понимаете, я не говорю о присутствующих. Я только хотел отметить то обстоятельство, что нам досаждают разные посторонние люди, которые охотятся на наших угодьях, не имея на то ни права, ни разрешения. Я просто прикрою за это ее гостиницу, вот и все. Ведь мы страдали от этой напасти еще во времена моего отца, не так ли, Ми к?

Но мистер Миклем, в ком выражение лица Тиррела не вызывало никакой охоты подтверждать этот факт, только буркнул что-то в сторону гостей, а шепотом особо предостерег своего патрона, что не стоит дразнить гусей.

— Он меня раздражает, хоть я и сам не пойму, откуда берется моя неприязнь, — сказал Сент-Ронан. — Однако ссориться с ним безо всякого повода было бы все-таки глупо, и поэтому, дружище Мик, я постараюсь потерпеть и держаться тихо.

— А чтобы это удалось, — добавил Миклем, — вам, я думаю, лучше не пить больше вина.

— Пожалуй, — согласился сквайр. — У меня от каждой рюмки, выпитой в его обществе, делается изжога. И хотя он ничем не отличается от остальных моих собутыльников, но в нем есть что-то невыносимое для меня.

С этими словами он отодвинул стул и — regi ad exemlar — вслед за лэрдом поднялись и все остальные.

Сэр Бинго встал из-за стола с великой неохотой, которую и выразил злобным ворчанием, переходя за остальными в соседнее помещение, служившее прихожей и отделявшее столовую от чайной комнаты, как она называлась. Намереваясь присоединиться к дамам, гости стали здесь разбирать свои шляпы (хотя в старину джентльмены брались за шляпы лишь при выходе из дому).

Тиррел обратился к разряженному лакею, который стоял тут же, и попросил передать свою шляпу, лежавшую на столе позади слуги.

— Кликните своего собственного слугу, сэр, — заявил ленивый парень с подлинно лакейской наглостью.

— Вашему хозяину, — сказал ему Тиррел, — следовало бы поучить вас приличному обхождению, мой друг, прежде чем приводить сюда.

— Мой хозяин — сэр Бинго Бинкс, — по-прежнему нахально ответил избалованный лакей.

— Ну-ка, Бинги, вперед! — шепнул Моубрей, который знал, что после вина храбрость баронета достигнет уровня, нужного для драки.

— Да, этот парень — мой слуга, — сказал сэр Бинго громче и членораздельной обычного. — Кому-то это не по нраву?

— Тогда я умолкаю, — с полнейшим хладнокровием ответил Тиррел. — Я бы удивился, окажись слуга сэра Бинго воспитанней хозяина.

— Что вы этим хотите сказать, сэр? — сказал сэр Бинго, выступая вперед с весьма грозным видом, ибо он недаром отличался на Файвз-Корте. — Что вы этим хотите сказать, черт вас побери, сэр! Вы и глазом не моргнете, как получите у меня!

— А вы и охнуть не успеете, как я вздую вас, сэр Бинго, если вы сейчас же не оставите этот тон!